Невыученные уроки советского присутствия в Афганистане (II)

Часть I

В-четвертых, к концу 1979 г., когда возникли реальные предпосылки падения правительства НДПА и прихода к власти антисоветски настроенных сил с вытекающими, по мнению советского руководства, негативными последствиями для безопасности СССР, было принято решение на ввод в Афганистан Ограниченного контингента советских войск.

Афганское руководство обращалось к СССР за военной помощью около двадцати раз и получало отказ. Однако в сентябре 1979 г. развитие ситуации приобрело критический характер. Глава Афганистана Нур Мохаммад Тараки был свергнут и убит одним из своих сподвижников Хафизуллой Амином. За три месяца его пребывания у власти жертвами репрессий стали десятки тысяч политических противников. Кроме того, Москва получила информацию о двойной игре Амина в пользу Вашингтона. 12 декабря 1979 г. Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе войск в Афганистан. Подобная возможность предусматривалась статьей 4 советско-афганского Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, заключенного 5 декабря 1978 г.

Как показало дальнейшее развитие событий, расчеты на то, что присутствие воинского контингента будет способствовать укреплению правящего режима, а обстановка в стране постепенно нормализуется, в значительной степени не оправдались.

В первую очередь не было учтено то обстоятельство, что в результате вековой борьбы с различными завоевателями, особенно с английскими, в сознании афганцев прочно утвердилось представление о любых иноземных войсках как об оккупантах, с которыми остается только воевать. Поэтому появление в стране иностранного воинского контингента стало лишь очередным козырем в руках противников нового режима. Афганская оппозиция провозгласила против советских войск и поддерживаемого ими правящего режима НДПА священную войну – джихад. Это нашло понимание среди значительной части афганского населения, в особенности сельского. Поэтому модное сейчас утверждение многими «специалистами», что советские войска в Афганистане «боролись с международным терроризмом», мягко говоря, вызывает некоторое недоумение (тогда в обиходе превалировали понятия «моджахеды» – борцы за веру, «душманы» – враги и «бандформирования мятежников»).

Кроме того, как отмечали впоследствии в самом советском Генеральном штабе, политическое руководство СССР, введя войска в Афганистан, не имело четкой военно-стратегической цели предпринятой акции. Первоначально привлечение ОКСВ для участия в боевых действиях Москвой не предусматривалось. Имелось в виду, что они будут располагаться гарнизонами и возьмут под охрану важные административные центры и объекты. Но при этом не была поставлена конкретная задача: что делать, какие боевые задачи выполнять, кто и где противник.

Ни при вводе войск, ни в период их пребывания в Афганистане с 1979 по 1989 г. высшим командованием ВС СССР так и не был предложен какой-либо стратегический план, определявший последовательность и способы действия ОКСВ по разгрому противостоящего противника, поскольку оппонентами правящего кабульского режима выступала значительная часть местного населения. В лучшем случае разрабатывались планы на определенный период по проведению отдельных войсковых операций в конкретных районах.

Масштабное же применение советскими войсками военной силы (авиации, артиллерии, ракетных комплексов) против афганской вооруженной оппозиции, использующей в основном партизанские методы ведения боевых действий, зачастую не давало желаемых результатов, а наоборот приводило к неоправданным жертвам среди местного населения. Гибель мирных жителей вызывало резкий протест и рост антисоветских – «антиоккупационных» – настроений, желание отомстить, как этого требовали местные законы кровной мести, что, в свою очередь, только расширяло социальную базу антиправительственных сил. При этом сам кабульский режим рассматривался массами не иначе как антинародный и марионеточный, «сидящий на иностранных штыках».

Немаловажным представляется и то обстоятельство, что для надежного прикрытия границы с Пакистаном и Ираном с целью недопущения проникновения на афганскую территорию антиправительственных отрядов и переброски сюда оружия и других военных грузов требовались более крупные силы, нежели имевшиеся в составе советской 40-й общевойсковой армии (максимальная численность ее личного состава в 1985 г. достигала 108,5 тысячи человек). Сами ВС ДРА эту задачу выполнить не могли по определению. Постоянная подпитка людскими ресурсами и вооружением из-за рубежа позволяло оппозиции быстро восстанавливать боеспособность своих формирований и держать под контролем значительную часть территории Афганистана. Это, в свою очередь, вело к затягиванию боевых действий и затрудняло процесс мирного диалога между противоборствующими сторонами.

В итоге ввод советских войск в Афганистан и ставка на силовое решение афганской проблемы не только не способствовали нормализации обстановки в стране, а, наоборот, привели к дальнейшей эскалации кризиса и втягиванию Советского Союза в затяжной вооруженный конфликт на чужой территории с вытекающими отсюда крайне негативными последствиями для самого СССР.

В-пятых. Развитие ситуации в Афганистане после «апрельских» событий значительно активизировало воздействие внешнего фактора на происходящие там процессы. Приход к власти в Кабуле левых сил, поддержанных СССР, было расценено многими странами как явно «просоветский» переворот, что сразу же вызвало всплеск как антиафганских, так и антисоветских настроений. Но самое главное, Советский Союз недооценил последствия международной реакции на ввод войск на территорию другого государства и не смог добиться понимания своих действий со стороны соседей Афганистана.

Военное вмешательство СССР интернационализировало конфликт в Афганистане, что привело к еще большей напряженности в мире и нанесло серьезный ущерб интересам Советского Союза. В результате начал падать его международный престиж, значительно ослабло советское влияние на Движение неприсоединения, особенно на мусульманские государства. Действия Москвы подвергались критике, пусть и не открытой, даже со стороны руководства ряда социалистических стран. СССР фактически в одиночку приходилось действовать на афганском направлении, неся очень затратное бремя поддержки кабульского режима.

Тем более что проникновение Советского Союза в Афганистан вызвало очередной виток напряженности между СССР и США. Последние заметно активизировались на Среднем Востоке. Помимо стремления защитить свои интересы в стратегически важном для себя регионе, обеспечивающем нефтяные поставки за океан, Вашингтон расценил события в Афганистане как удобный для себя повод «взять реванш за Вьетнам». С этой целью американская администрация начала реализацию стратегии «инициирования конфликтов низкой интенсивности», суть которой сводилась к превращению Афганистана в хронический фактор беспокойства СССР на его южных границах.

Еще до ввода в ДРА советских войск американский президент Дж. Картер в июле 1979 г. подписал секретный указ о финансировании антиправительственных сил в Афганистане. Именно в данном регионе мира Соединенными Штатами впервые в американо-советском противоборстве была практически использована концепция «исламского фактора», в основу которой легли идеи советника президента США по национальной безопасности З. Бжезинского.

После ввода в Афганистан советских войск США, ряд западноевропейских государств, многие арабские страны, а также Китай открыто заявили о своей поддержке и помощи афганской оппозиции. Масштабная финансовая и материальная помощь антиправительственным силам в значительных объемах стала поступать через штаб-квартиры афганских военно-политических группировок, расположенных в Пакистане и Иране, которые фактически превратились в «тыловые» районы афганской вооруженной оппозиции. Здесь же были развернуты многочисленные специальные лагеря подготовки, в которых в качестве инструкторов по ведению партизанской борьбы выступали иностранные специалисты. Сюда же хлынули наемники из исламских стран, которые впоследствии, в 1990-х годах, и составили ядро «международного террористического интернационала». В результате ОКСВ в Афганистане противостояли достаточно мощные силы, подпитываемые из-за рубежа.

Даже после того как в 1988 г. были достигнуты мирные Женевские соглашения и Советский Союз приступил к выводу своих войск, поддержка афганской оппозиции со стороны внешних спонсоров не прекратилась. В результате вооруженное противоборство в стране вместо урегулирования по существу вступило в новую фазу своего развития, характеризовавшуюся стремлением Соединенных Штатов и их союзников уже после вывода советских войск разыгрывать «афганскую» карту в интересах укрепления своих позиций в регионе.

Излишняя доверчивость нового советского руководства во главе с М. Горбачевым в отношении альтруизма внешних спонсоров афганской оппозиции не позволила добиться конечных положительных итогов в реализации политики национального примирения, начатой правительством Наджибуллы, хотя в целом данная стратегия внутриафганского урегулирования учитывала многие моменты текущей ситуации и нюансы внутренних коллизий. В итоге правительство НДПА сумело продержаться у власти в стране всего лишь несколько лет, вплоть до распада Советского Союза, после чего, оставшись без всякой поддержки со стороны своего бывшего союзника, режим Наджибуллы весной 1992 г. пал под ударами антиправительственных сил, тех самых моджахедов, а не талибов, как утверждают сегодня некоторые «эксперты».

* * *

В целом оценка присутствия Советского Союза в Афганистане в период с 1978 по 1989 г. с высоты сегодняшнего дня позволяет говорить о неоднозначности восприятия событий более чем сорокалетней давности, которые во многом определили дальнейший ход развития ситуации в этой стране.

С одной стороны, излишняя идеологизация подходов в отношении Афганистана и одновременно недооценка особенностей афганского общества, глубины происходящих изменений не позволили советскому руководству в полной мере оценить внутриафганские реалии, разобраться в нюансах текущей ситуации в стране и, соответственно, степени и характере необходимого участия Советского Союза в тех процессах. Ни новые власти ДРА, ни местное население в принципе не были готовы к кардинальным реформам, тем более под социалистическими лозунгами. Афганское общество раскололось на сторонников и противников правящего режима, поддерживаемого СССР, а противостояние между ними приняло характер вооруженной борьбы, что в итоге привело к резкому обострению обстановки в стране. Советский Союз же практически в одиночку оказался почти на девять лет втянут в изнурительные вооруженные внутриафганские разборки.

С другой стороны, принятие советским руководством решения о вводе ограниченного контингента войск во многом обусловливалось атмосферой того времени. В условиях господствующего жесткого противоборства двух идеологических систем Советский Союз не мог оставить без внимания значимые для себя изменения, произошедшие в Афганистане, на протяжении почти 100 лет игравшем роль буфера сначала для России, а затем СССР с точки зрения интересов обеспечения безопасности на южном стратегическом направлении. В Москве сочли необходимым поддержать новый афганский режим и сделать его своим союзником на Среднем Востоке. И еще неизвестно, как бы стали развиваться события в случае иного решения.

В этой связи предложение комитета по обороне Государственной Думы РФ принять к 30-летию вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана «Заявление о политической оценке участия ОКСВ в урегулировании внутриафганского конфликта в 1979-1989 годах» (к этому документу Госдума намерена обратиться сегодня, 15 февраля) дезавуирует то моральное и политическое осуждение ввода воинского контингента в ДРА, которое было выражено на волне эйфории демократических преобразований Съездом народных депутатов СССР в декабре 1989 г.